Чудо – это мечта, воплощенная в жизнь хорошими людьми

Декабрь – это совершенно особый месяц, не похожий ни на какой другой. Во-первых, это начало зимы, и многих радует первый снежок, невесомый и очень пушистый. Если он опустится на щёки, то можно ощутить секундное ласковое прикосновение. Во-вторых, начиная с первого декабря, стартует марафон под названием «подготовка к Новому году». В магазинах с ассортиментом товаров для дома на первое место выдвигается разного рода праздничная мишура с обязательным набором шаров, фонариков, серебряного «дождя», хлопушек. Ну, и конечно, задолго до 31 декабря покупатели будут засматриваться на главных именинниц праздника – на искусственных ёлочек, которые с каждым годом становятся всё привлекательнее и помогают сберечь живые деревья в нашем лесу.

В третьих, преображается сам город, загадочно мерцая по вечерам неоновыми вывесками, разноцветными гирляндами, удивляя причудливыми фигурками сказочных персонажей и символов наступающего нового года.

Вот в один из таких декабрьских деньков, а точнее, ранним утром, шла в школу третьеклассница Алёна Кравченко. Дорога её проходила мимо гаражей, через тёмный проулок, и поэтому, выходя из подъезда и закрывая за собой дверь, она как будто отсекала себя от нормальной жизни, в которой не присутствуют страх и ужас. Далее следовал привычный ритуал: девочка глубоко вдыхала в себя воздух, затем выдыхала и только после этого отправлялась в путь. Конечно, можно было проехать этот отрезок на маршрутке и увидеть всю красоту города, загодя нарядившегося к празднику. Но только кто же будет пять дней в неделю тратить на неё по двадцать рублей? Алёна жила в приёмной семье, где кроме неё воспитывались ещё два брата и три сестры, все старше её. Могли бы, между прочим, ходить на занятия все вместе, но отношения как-то не заладились сразу. Причём, между собой все остальные нашли общий язык, но вот Алёна с первого же дня её появления вызвала стойкую неприязнь у детей. Если бы об этом узнали посторонние люди, то наверняка бы удивились: девочка была очень симпатичной, прекрасно воспитанной, больше всего на свете она боялась быть кому-то в тягость, её нельзя было назвать навязчивой, приторно-ласковой, уже с такого возраста она была вполне самодостаточной.

В детском доме она оказалась год назад, когда её родители, впервые оставив дочь с тётей, сестрой матери, улетели на Алтай и пропали. Тётя Галя, единственная близкая родственница, не могла её взять к себе, так как собиралась выйти замуж и переехать к мужу в Германию, что не помешало ей, впрочем, развить бурную деятельность по продаже квартиры родной сестры – благо, что закон не позволил. Галина сама отвела племянницу в детский дом, поцеловала в щёку и пообещала навещать хотя бы раз в год и звонить каждую неделю. Ни того, ни другого обещания, естественно, не сдержала, зато обрывала трубки телефонов в полиции, узнавая, не завершилось ли расследование.

В детском доме Алёне неожиданно понравилось. Пусть обстановка была не самой шикарной, но зато воспитатели и директор детского дома просто излучали доброту. Они знали всё про всех и про каждого, потому что старались жить с воспитанниками одной жизнью. Каждый из детей искренне считал, что именно здесь нашёл себе семью. Каждый мог надеяться на плечо друга. И если кто-то обижал члена их семьи, то на защиту вставал весь детский дом. Так было, например, когда в школе старшеклассники, воспитывавшиеся, казалось бы, в благополучных семьях, выбрали объектом травли худенького восьмиклассника Славу Петрова, только недавно прибывшего в казённое детское учреждение после скоропостижной смерти бабушки, единственной его родственницы. Мальчик был замкнут, переживал своё горе в себе, с трудом шёл на контакт. И поэтому только через месяц взрослые и ребятишки поняли, что с ним что-то не так: на лице появились ссадины, взгляд стал тревожным и опасливым. Вездесущий Юрка Зайцев, шустрый и никогда не унывающий второклассник, заявил на Совете дома (это был высший орган управления их детского учреждения): «Это его Шилов и Воробьёв из 10 «а» бьют – заставляют им мзду платить, а он ни в какую!»

Возмущённый Сергей Васильевич, директор детского дома, на следующее утро пожаловал к своему коллеге в школу, чтобы разобраться с поведением старшеклассников. Но его ждал неприятный сюрприз. Андрей Максимович, сухопарый и подтянутый мужчина, как раз беседовал с его «архаровцами».

– Вот полюбуйся, Сергей Васильевич, сегодня твои хлопцы и девчата отмутузили Шило – кивнул вместо приветствия директор школы. – На моём веку первое такое сражение мирового масштаба.

Неожиданно в кабинет вошла завхоз Татьяна Степановна, которую побаивался сам руководитель школы, и прямо с порога начала говорить горячо и взволнованно:

– Наконец-то нашлась управа на этих безобразников! Никому не дают проходу Воробьёв и Шилов. Я сегодня получила огромное наслаждение, когда увидела, как детдомовские ребятишки встали горой за своего, а эти пакостники бежали от них – только пятки сверкали!

После неудачных попыток родителей Шилова и Воробьёва привлечь ребят из детского дома к ответу, они перевели своих чад в другую школу, а все оставшиеся запомнили: нельзя безнаказанно обижать крепко стоявших друг за друга ребят. Слава Петров после этой истории «оттаял» и больше не сидел в одиночестве, а помогал другим вновь прибывшим влиться в коллектив. Особенно близким другом стал для него Илья Перевалов, которого забрали из семьи, где взрослые были лишены родительских прав. У двенадцатилетнего мальчика были ошпарены лицо и грудь – следы «воспитания» пьяного отца. Ребёнок с трудом привыкал к мысли, что здесь он в безопасности, и первое время забирался с головой под одеяло на кровати.

Сама Алёна успела подружиться со многими и была в курсе нерадостных детских историй. Она всем сердцем привязалась к своей ровеснице Ксюше Шишкиной, проказнице и хохотушке. Невозможно было даже представить себе, что красивую кареглазую девочку, отличницу, зверски избивала мать и неделями не кормила её.

Дни текли за днями, кроме занятий в школе, Алёна посещала танцевальный кружок, изостудию. Жизнь была интересной и насыщенной. Через полгода, которые пролетели незаметно, вдруг объявились родственники, о которых девочка не имела представления. Круглова Алевтина Васильевна приходилась двоюродной сестрой её отцу. Семьи не дружили, не общались, встретились лишь однажды – на похоронах бабушки. Тогда Алёна закончила первый класс. Несмотря на свою открытость, девочка с трудом выдержала поглаживания по голове и сюсюкающее приветствие двоюродной тётки, которая произвела на неё отталкивающее впечатление. Женщина была необъятных размеров, а голос – на удивление писклявый и пронзительный. На мясистом лице выделялись маленькие бегающие глазки. Вся она, несмотря на монументальность, была какая-то суетливая и навязчивая.

Вот эта тётка в один момент вдруг загорелась родственными чувствами. Вместе со своим мужем они пожаловали в детский дом в начале сентября. Когда Сергей Васильевич вызвал к себе в кабинет Алёну, она ни о чём не подозревала. Увидев Алевтину Васильевну и Александра Степановича, её супруга, девочка сразу как-то сжалась, почувствовав в животе боль. Так всегда происходило с ней, когда она чего-то боялась.

– Алёнушка, солнышко, – приторно-елейным голоском заговорила с ней тётка. – Сиротинушка ты наша!

Она попыталась выдавить из себя слезу, но этого у неё не получилось. Тогда она просто подошла и обняла девочку, обдавая её запахом пота и несвежего белья. Девочка поспешила отстраниться, потому что ей вмиг стало плохо: затошнило, закружилась голова.

– Алёна, – с трудом выговорил директор, – отдел опеки дал право этим людям принять тебя в свою семью.

Дальше девочка уже ничего не слышала – она просто упала в обморок.

После её выздоровления директор детского дома, отводя свои глаза и чувствуя себя виноватым, объяснил Алёне, что ей придётся переехать в приёмную семью. Девочка выслушала всё молча и внешне спокойно, но у неё было ощущение того, что она вдруг в один момент не просто повзрослела, а даже постарела.

Дом у Кругловых был небольшой: в четырёх комнатках размещались родители, три дочери (до появления Алёны), два сына и старенькая подслеповатая бабушка. Из пятерых детей родными были только Оля, Света и Диана. Им исполнилось соответственно 14, 15 и 16 лет. Своим характером и внешностью они полностью повторяли свою мать: рано научились лицемерить, делать подлости и перекладывать вину друг на друга. А близнецы Ваня и Саша, пятиклассники, взятые под опеку, подчинялись этим маленьким фуриям беспрекословно. Свою новую сестру они приветствовали своеобразно: каждый подошёл и ущипнул девочку за щёку, причём от «нежности» Дианы на другой день появился синяк. Глава семейства таковым являлся формально – бразды правления держала в своих руках Алевтина Васильевна.

С первого дня пребывания Алёнка поняла выражение «кромешный ад». В этой семье все враждовали друг с другом, сплотить их могла только ненависть по отношению к отторгаемому ими человеку. И девочка стала раздражителем для всех. Началось всё на следующий день после переезда Алёны. Все: и взрослые, и дети — относились к старой бабушке Степаниде Ивановне пренебрежительно, не упускали случая зло подшутить над почти слепой старушкой. Вот и в этот раз, во время завтрака, пока мать хлопотала у плиты, Оля подложила в тарелку с оладьями бабушке вместо сметаны почти полбанки горчицы. Алёна, сидевшая рядом со Степанидой Ивановной, едва успела забрать у неё посуду и поставить свою. По мнению сестёр, тем самым она вызвала огонь на себя. И война началась – ежедневная, жестокая и беспощадная. Сначала у Алёны бесследно исчез золотой крестик, подарок мамы на прошлый день рождения. Он лежал в шкатулке, которую девочка сама смастерила из открыток и украсила. Там же находились фотографии родителей и подружек из детского дома. К своему ужасу, девочка увидела, придя из школы, свой крестик на шее Оли. Желая подтвердить свою догадку, она бросилась к заветной шкатулке, но увидела её разрезанной на четыре части, вместе с фотографиями дорогих для неё людей. Как тигрица, бросилась она на так называемую сестрицу. И откуда только силы взялись? Разорвав тонкую цепочку, девочка зажала в кулаке украшение – напоминание о матери. Но на этом всё не закончилось. Сёстры повалили девчушку на пол и стали пинать её, стараясь угодить в живот, но ни одна из них так и не смогла разжать кулак своей жертвы. Отец, вернувшийся с работы, оттащил дочерей от Алёны и даже помог ей умыться. Но зато Алевтина Васильевна, вернувшаяся из магазина, обвинила во всём приёмную девочку.

– Почему ты решила, что это твой крестик? У Оли был свой, я покупала ей на Пасху, – безапелляционно заявила она. – Твой могли стащить в детском доме – знаю я, что у вас там творится.

Алёна могла возразить и сказать, что у них-то как раз ничего не пропадало и привести в качестве довода разорванные фото, но во рту у неё находился отвоёванный крестик, да и она понимала, что всё это бесполезно.

Утром она обнаружила разорванной свою любимую голубую блузку, исчезла также тетрадь по математике с выполненным домашним заданием. Зато крестик этим утром она отдала на хранение Ксюше – к счастью, из прежней школы её не перевели.

Странное дело, чем больше издевались над ней «братья» и «сёстры», тем спокойнее и собраннее становилась Алёна. Все личные вещи, более или менее ценные, находились в детском доме вместе с восстановленными фотографиями. Домашние задания девочка тоже выполняла с подругами. Работники столовой детдома втихаря подкармливали её. И это было не лишним, так как за ужином, на котором обязательно надо было присутствовать всей «семье», в тарелке Алёны неожиданно оказывались мухи, канцелярские кнопки, ржавые гвозди. Девочка неизменно ложилась спать голодной и просила Бога лишь о том, чтобы он вернул её обратно в детский дом.

Всё это промелькнуло в голове девочки, пока она шла по тёмному переулку, пробираясь между гаражами. Вдруг Алёна застыла от ужаса: прямо на неё надвигались три зловещие фигуры в чёрном, лица были закрыты шапками, в прорези для глаз сверкали злые глаза, в руках у каждого находились тяжёлые палки. Особенно пугало то, что надвигались они молча, без слов. Девочка хотела бежать обратно, но сзади наступали две такие же страшные личности. Подвернув ногу, она упала в небольшой сугроб и мгновенно отключилась, уже не увидев того, как снимали шапки и весело хохотали её «родственники».

В больницу Алёну доставили владельцы одного из гаражей. Врачи диагностировали у неё вывих ноги, черепно-мозговую травму (последствия удара при падении о массивный навесной замок). В общем, лечение затянулось на две недели. Детдомовцы навещали девочку каждый день. Радуя скромными гостинцами и приятными сюрпризами. Новая «семья» удостоила своим посещением лишь однажды, вызвав тягостное впечатление у медицинских работников. Так называемые «братья и сёстры» противно ухмылялись, переглядываясь, в каждом слове звучала издёвка. Алевтина Васильевна «одарила» Алёну зелёными мандаринами и лицемерным сожалением. Сразу после семейства Кругловых в палату зашли Слава, Илья и Ксюшка. Вид при этом у них был загадочным. Как бы между прочим, друзья завели разговор о приятном – новогодних и рождественских сюрпризах.

– А что бы ты хотела получить в подарок? – спросила у Алёны Ксюша.

– Снова жить с вами, – не задумываясь, ответила девочка.

– Но это, наверное, невозможно.

Ребята, знавшие обо всех злоключениях подружки, притихли. А Ксюша, лукаво блеснув глазками, убеждённо сказала:

– Если верить, то всё получится. Буквально через день после этого разговора в палату к Алёне ворвалась Алевтина Васильевна Круглова.

– Я знаю, это всё твои детдомовские дружки, я на них управу найду. Что ты им наболтала про нас? – буквально прокричала она ничего не понимающей девочке.

Как оказалось, семья Кругловых лишилась покоя и днём и ночью. Сами собой перелетали через забор дохлые кошки, рваные галоши и сапоги, дурно пахнущие пакеты с испорченными продуктами. А вчера неизвестные в новогодних масках встретили всё у тех же гаражей ранним утром отпрысков этого семейства. Бить не били, но страху напустили, да ещё у каждого на лбу написали красным фломастером: «Тварь». Те, привыкшие издеваться над беззащитными, сразу поняли, откуда ветер дует, и пожаловались родителям. Но ни участковый, ни руководство детского дома не нашли никаких фактов, свидетельствующих против ребят. А может, и не хотели искать.

Как бы там ни было, но Кругловы отказались от опеки над Алёной, и девочка вернулась прямо к празднику к своим друзьям. Она кружилась в новогоднем хороводе и про себя повторяла: «Спасибо тебе, Господи! Теперь я знаю, что чудеса на свете существуют».

Но не всё чудесное, случающееся с нами в жизни, происходит само собой. Порой к этому приходится прикладывать руки неравнодушным и отзывчивым людям.