Вячеслав Запухлый - личность в истории

- Сколько было выпусков за время вашей педагогической деятельности? Какой запомнился больше всего?

- 1983 год, потому что это были «мои», я был их классным руководителем. Это как мои дети, мы и сейчас встречаемся, они приезжают. Вообще, все выпуски у меня были очень хорошие. Не знаю, сколько тысяч детей я выучил за 50 лет, некоторых я даже уже не помню. Тысячи учеников, может быть, не десять, но пяток точно. Вот недавно встретил мужика одного, пьяненького, меня остановил и начал расхваливать, говорил, что история была его любимым предметом.

Показывая фотографии, Вячеслав Семенович по-доброму вспоминает своих учеников: «Все выпуски были хорошие. Так приятно вспомнить. Лида Селезнева (тогда Реутова была), сейчас уполномоченный главы Администрации Туринского ГО. Паша Скворцов, сейчас он доктор физико-математических наук, работает в Красноярском ядерном центре. Андрей Кустов хотел быть космонавтом, окончил летное училище – летчик-истребитель. Космонавтом не стал, но с космосом связан, сейчас он служит в Москве, в штабе космических войск.

А эта фотография была сделана в Екатеринбурге, это мои ребята, они написали очень хорошие работы по избирательному праву — Наталья Чернова, сейчас проживает в Екатеринбурге, и Паша Вараксин, позднее он взял фамилию деда – Циркин. Я думал, что из него будет замечательный историк, но так получилось, что кроме истории и обществознания я вел «Основы государства и права», его, видимо, это больше заинтересовало, и сейчас он Федеральный судья Туринского районного суда».

- А какой самый интересный случай из вашей педагогической практики можете рассказать?

- Интересных случаев было много. История – это чрезвычайно сложный предмет, сложнее других. Вот, если в математике дважды два всегда четыре, то в истории такого не может быть. Есть такой исторический анекдот: «Один еврей – это еврей, три еврея – это кагал (религиозная община), один коммунист – это коммунист, три коммуниста – это партийная организация, а вот три историка – это четыре точки зрения». Не может быть единого мнения. Когда я работал, то не хотел, чтобы дети зубрили учебник, чтобы их точка зрения совпадала с учебником. Я считаю, что у них должна быть своя точка зрения на все исторические процессы. Всё очень сложно идет. История отличается от всех других наук тем, что здесь необходимо время, чтобы четко определить, что же произошло. Если сравнить историков и политиков с врачами, то получится следующее: политики – это врачи, у которых есть больные, они им ставят диагноз, назначают лекарства, процедуры, а вот историки – это патологоанатомы, мы ставим абсолютно точный диагноз, но для этого необходимо время, чтобы больной умер. И вот тогда абсолютно точно всё получается в постановке диагноза.

Всякие были случаи, один мне запомнился. Когда я пришел в третью школу, на выпускном экзамене в 11 классе одной девочке попал билет по гражданской войне в России, выучила она бесподобно, как говорят «от зубов отскакивает». Я сидел слушал и никак не мог понять, что меня раздражает, хотя всё у нее с учебником полностью совпадает, а потом понял.

Вот она говорит: «Наши, Пятая армия, начала наступление под Бугульмой, Бугурусланом, Белебеем на Уфу. Наши взяли Уфу, начали наступать на Челябинск, затем наши взяли Челябинск, начали наступать на Омск». Я не вытерпел и спросил: «Деточка, а кто такие наши?» Она говорит: «Это красные». «А белые-то кто?» «Это враги». «Хорошо. Вот у меня дед был — Спиридон Запухлый, кузнец, как положено. В партию большевиков вступил в 1917 году, в годы гражданской войны был командиром партизанского отряда под Славгородом на Алтае. Когда началась коллективизация — первый и до смерти бессменный председатель колхоза, коммунист ярый. Второй дед, по материнской линии, Терентий Меньшиков, был объявлен врагом народа. У него было 120 коров, 100 лошадей, мельница, из его дома потом сделали школу. В 1930 году был арестован, сослан в лагерь, расстрелян. Бабушка, 28 лет, и сестра деда умерли от голода в лагерях. Мама в 8 лет попала в детский дом. Так вот, этот дед во время гражданской войны воевал у Колчака. То есть, один дед — большевик, красный, второй дед — белый, колчаковец. Вот который мой дед», — я спросил. «Оба», — отвечает.

Вот в том и сложность истории, что нужно разбираться.

А случаев много было, разных, и с историей связанных в том числе… Я всегда хотел, чтобы у детей было главное, пусть даже если их точка зрения не совпадает с официальной. Какая у них будет точка зрения на исторические процессы – их дело, она может не совпадать с учебником, но главное, чтобы они были патриотами, чтобы они любили нашу Россию, чтобы они любили наш Урал, Туринск, который сейчас изменился очень.

У меня в жизни был случай, когда я был страшно удивлен. Я заканчивал школу в Челябинске, это был апрель 1961 года. Учиться оставалось пару месяцев, учиться не хотелось. Был урок математики, Полина Прокопьевна, замечательная наша учительница, поставила десять единиц, вызвала меня к доске, я получил одиннадцатую единицу, поплелся на свое место, последняя парта в среднем ряду. Я сидел с Петей Шрамко, он увлекался изготовлением транзисторных приемников, в магазинах их не было, но схемы в журнале «Радио» печатались. Я говорю: «Петька, давай, включай свою мыльницу, я подвою, Полина Прокопьевна нас выгонит с урока, пойдем погуляем». Он включает свой приемник… и — первое сообщение ТАСС о полете Гагарина. Урока, конечно, потом не было.

Вечером, когда я шел домой, а я жил в самом центре Челябинска, нужно было проходить через центральную площадь Революции. Я такого в жизни никогда не видел, говорят был такой случай 9 мая 1945 года, но я не помню, мама говорила, что я протанцевал у нее на руках весь день. Я не мог пройти по площади, столько было народа, никто не призывал, не организовывал, люди сами шли. Были все такие радостные, возбужденные, чувствовалось единство людей. Это событие, запуск первого космонавта, объединило, была общая радость, общее всё.

Я всегда хотел, чтобы у детей было чувство общности. Посмотрите, вот сейчас, когда идут события на Украине, когда тысячи уехали за границу, из Туринска не уезжают, а идут добровольцами в нашу армию. Ведь я не хочу сказать, что это моя заслуга, это заслуга всех учителей Туринска.Наверное, цель истории — объединить людей, чтобы ребенок, потом взрослый человек чувствовал свое единство со всем народом. Это очень сложно, конечно, очень сложно.

- Какая историческая личность вам ближе всего, а какую вы не принимаете, отвергаете?

- Это очень сложный вопрос по одной причине, потому что у нас в истории, это связано с тем, кто у нас находится у власти, потому что, то одни личности восхвалялись, то другие. Когда началась перестройка, эпоха Ельцина, моментально тех личностей, которых раньше восхваляли, стали ругать и наоборот, тех, которых ругали, их стали восхвалять. Мы пришли в недоумение: «А как уроки-то вести?» И как ни странно, из тупика меня вывел Лев Николаевич Толстой. Я очень люблю его «Войну и мир», но читал ее очень странно, молодым я читал про любовь, кто на ком и как, остальное всё выкидывал. Когда стал историком, я читал только про войну, остальное всё выкидывал. Сейчас стал старым, я всёвыкидываю и читаю только, что раньше выкидывал – это размышления Льва Николаевича. Мне попалась его любопытная фраза, относительно того, кого из личностей восхвалять, кого не восхвалять. Фраза такая: «У лакея нет великих, потому что у лакея свое представление о величии». Вот, чтобы не быть лакеем, не нужно за кого-то хвататься.

Личностей много. Я с уважением отношусь к человеку, который много лет жил во Франции, бывший военный атташе, граф Игнатьев, автор знаменитой книги «Пятьдесят лет в строю», которую часто перечитываю. По его инициативе возникли Суворовские училища.

У нас очень много деятелей, которых можно уважать. Кумиров не было. В Библии сказано: «Не сотвори себе кумира».

- Какое ваше любимое историческое изречение, которому вы следуете по жизни?

- Это слова Герадота, отца истории, «Historia magistra vitae», переводится как «История наука жизни». А сейчас еще изречение Льва Толстого: «Для лакея нет великих, потому что у лакея свое понятие о величии». Никогда не был лакеем, никогда не хотел им быть. И старался это внушить внучке своей, она окончила философский факультет нашего университета, затем с отличием магистратуру по специальности «Когнитивная нейропсихология», но пока не стала работать по специальности, пошла работать в школу историком. В 2022 году вошла в число лучших учителей Екатеринбурга. Это наше с Марией Ивановной продолжение.

- Одним из лучших фильмов о школе я считаю фильм режиссера Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника», в котором дети пишут сочинение, одна из тем: «Мое представление о счастье». Что такое счастье по вашему представлению?

- Вы меня в тупик поставили…

- Вообще, вы счастливый человек?

- Наверно... В семейной жизни – да, мы с женой прожили вместе 55 лет, всякое бывало… У меня чудесная дочь, замечательные внуки, правнучка. Я всю жизнь занимался тем, что мне нравилось... Я не знаю… Счастье — это, наверное, когда не думаешь о нем. Говорят: «Счастье – это, когда утром с радостью идешь на работу, а вечером — с радостью возвращаешься домой».

- Сейчас профессия педагога не самая популярная среди молодежи, стоит ли в наше непростое время становиться учителем?

- Да, конечно. Здесь главное, любить детей. Если ты любишь детей, они это чувствуют и отвечают взаимностью. Худо, когда пытаются идти в школу ради денег, я не скажу, что это высокооплачиваемая профессия, чтобы зарабатывать можно найти другие профессии. Это должно быть призвание.

Мне повезло, когда я приехал в Туринск, столкнулся с очень хорошими учителями. В первой школе — Агния Ивановна Харина, учитель географии, Фаина Михайловна Шорикова… замечательные были учителя. Благодаря им я стал учителем. Как они меня хвалили на педсоветах, как хвалили… Ходили ко мне на уроки, а после урока они меня где-нибудь в угол прижимали и давай ругать справа налево.

Замечательный Михаил Степанович Карпов, он был чудеснейшим учителем, не только редактором газеты. Афанасий Корнилович Кропотов, директор Липовской школы. Мне пришлось сталкиваться с ними по работе и посчастливилось дружить. Они были для меня образцами учителя. Учитель – это очень сложная профессия, профессия без выходных, без свободного времени, но очень благодарная. Когда встречаешь бывших учеников, которых ты учил 40-50 лет назад, которые с тобой здороваются, а ты уже их не помнишь, это приятно.

- Что бы вы посоветовали молодым людям, выбравшим профессию педагога.

- Нужно к себе относиться критически. Я проработал много лет и заметил за собой одну особенность, вот ведешь урок, вроде нормально. А потом начинаю думать: «Так, вроде неплохо получилось, а спустя немного времени, — вот это я не сделал, здесь надо было по-другому, здесь не то». И прихожу к мысли, что надо из школы уходить, ни к черту не гожусь. Иду снова на урок, веду уже совсем по-другому. Вот в этом сложность, не всегда получается критически к себе относиться.